— Прошу, господа, успокойтесь и подумайте. Отвергая предложение Стола, вы обрекаете на войну не только себя. Вы-то люди несомненно отважные и сильные, но вспомните о сотнях и тысячах простолюдинов, которым придётся куда как хуже. Вспомните мужиков, чьи руки привыкли к сохе, и которые будут так неуклюжи с пиками. Вспомните женщин, которых изнасилуют вражеские воины. Вспомните детей, что останутся сиротами на пепелищах их сожжённых хат. Вспомните и скажите — есть ли у вас моральное право говорить и от их имени?
Ещё никто и никогда не предлагал этим воинственным дворянам соотноситься со мнением их холопов, решая подобные дела. Ещё никто и никогда не допускал даже возможности поинтересоваться мнением черни. Увилл, говоря всё это, очень рассчитывал, что позже его слова далеко разнесутся и будут передаваться из уст в уста, укрепляя его образ великого и доброго короля. Можно сказать, что речь его сейчас была обращена не столько к присутствующим, сколько ко всему населению домена Колиона, а быть может и шире.
Так или иначе, но дворяне были порядком озадачены подобной постановкой вопроса. Тысячелетиями высшие сословия не опускались до нужд простонародья, априори считая свои чаяния более приоритетными и безусловными для своих подданных. И даже теперь им казалось едва ли не абсурдом учитывать мнение черни в подобных делах, которые всегда были прерогативой знати.
— Полагаю, государь, феодал имеет полное право говорить от имени своих людей, — осторожно проговорил Гардон. — Так было всегда.
— Я говорю сейчас не о юридическом праве, барон, а о моральном, — возразил Увилл. — Мы, дворяне, должны быть лучшими из людей, ведь мы образованы, умны, возвышенны. Увы, сейчас мы живём в тёмные времена — времена беззакония и произвола. Но мы-то хотим построить новый мир! И начать его строительство нужно с фундамента. Потому я и напоминаю вам о морали, господа, ведь это слово так непопулярно нынче!
— Но мы-то будем нести тяготы войны наравне со своими подданными! — возразил Корли. — Мы также будем рисковать жизнью на поле брани, также терпеть лишения…
— Часто ли в стычках погибают дворяне, друг мой? Добрая кольчуга, добрый конь, доброе оружие… Нет, стрелам больше по нраву тела простых мужиков, прикрытые лишь холщовой рубахой! Да и понятия о лишениях у вас и у ваших подданных разнятся. Для вас лишение — месяцами питаться лишь сухарями и вяленым мясом, а вместо вина пить скверно сваренное пиво. Для простолюдина лишение — это голодать по многу дней, глядеть, как умирают от голода дети и старики.
Даже понимая умом то, что хотел сказать Увилл, дворянам было довольно сложно принять это. Сам Увилл, будучи эгоистом, но при этом ещё и мечтателем, действительно считал, что принимает эти идеи, почерпнутые из книги о Вейредине. В данный момент он даже вполне искренне верил своим словам и полагал, что сам живёт, соответствуясь с этими принципами.
— Что вы хотите этим сказать, государь? — озадачился Гардон. — Если этак рассуждать, то мы далеко не уйдём. Конечно же, смерды никогда не станут выступать за войну — их ограниченный разум не может заглядывать дальше завтрашнего дня и думать о чём-то кроме урожая овса. Но войны необходимы, государь! Они движут общество вперёд. Империю нельзя построить без войн!
— Я и не говорю об этом, старый друг. Я лишь хочу сказать, что, прежде чем начать войну, нужно быть уверенным, что других средств уже не осталось.
— А у нас, стало быть, есть ещё другие средства? — хмыкнул Гардон.
— Есть, — кратко ответил Увилл. — Мы должны принять условия ультиматума.
— Что? — вскричало сразу множество глоток. — Никогда!
— Послушайте, что я скажу, — Увилл торжественно и серьёзно оглядел присутствующих мужчин и мельком взглянул на Камиллу. — Нельзя разрушить систему, будучи частью её. Сейчас Колион — плоть от плоти Союза доменов, а его лорд — один из восемнадцати лордов, скованный множеством условностей Барстогского трактата. Пытаясь уничтожить сложившийся порядок вещей, мы словно рубим ветку, сидя на ней верхом. Любое великое дело требует жертвы, друзья мои. И я готов принести эту жертву, отказавшись добровольно от титула лорда домена.
— Но это будет означать, что они победили! — вскричал Корли, потрясённый услышанным.
— Вовсе нет. Потому что мы не прекратим борьбу.
Увилл, улыбаясь, обвёл взглядом соратников. Каждый из них буквально ловил любое произнесённое им слово. Он видел, что в данный момент они близки к какому-то почти религиозному экстазу. Наверное, отдай он сейчас приказ обрушиться с оружием в руках на находящихся в замке лордов, ни один из них не замешкался бы даже на мгновение. Для любого их них Увилл действительно был живым воплощением бога-короля Вейредина.
— Сейчас, будучи лордом, я связан по рукам и ногам Барстогским правом. Вы видите, что едва лишь я пытаюсь отступить от этой догмы хоть на шаг, это мгновенно приводит к последствиям. Нам кажется, что мы воюем, но это — не война. Скорее это турнир, где всё подчинено правилам, а мечи затуплены. В такой войне не бывает победителей и побеждённых. И для нас это плохо, коль скоро мы хотим стать победителями.
— Но как же вы станете сражаться, перестав быть лордом? — недоумевал Гардон, а вместе с ним и все остальные.
— Я уйду из Колиона, сколочу отряд и стану нападать на земли лордов, уже не опасаясь получить очередную выволочку от Стола. Я стану вдохновлять простонародье, защищая их от самодуров-феодалов. Но ещё важнее будет то, что я стану вдохновлять самих феодалов. И тогда однажды весь этот колосс рухнет, потому что я исподволь подрублю ему колени!
Это было, наверное, самым безумным планом из всех, которые когда-либо слышал каждый из присутствующих. Они глядели на Увилла огромными глазами, не в силах вымолвить ни звука. Каждое сказанное королём слово было похоже на бред сумасшедшего или глупый розыгрыш, но, произнесённые Увиллом, они обретали магическую силу. И вот уже невозможное начинало казаться вполне осуществимым, а безумное — не лишённым смысла.
— Поэтому я, не колеблясь, оставлю Колион, вотчину моих предков, потому что верю, что однажды вернусь сюда победителем. Но для того, чтобы получилось всё, о чём я мечтаю, мне нужны будут соратники. Умные, сильные, смелые, а главное — готовые так же, как и я, на время отречься от своих земель, своих замков. Люди, которые станут примером для других.
Около трёх десятков голосов слились в единый звук, и те, кто замешкался на мгновение, даже слегка покраснели так, словно боялись, что их обвинят в трусости и нерешительности. Все присутствующие здесь, не раздумывая ни секунды, высказали желание следовать за своим властелином.
— Благодарю вас, друзья мои, — Увиллу почти не пришлось разыгрывать, что он был тронут этим единым порывом. — Для меня это очень много значит! Если вы так вдохновлены тем прекрасным будущим, ради которого мы боремся, значит, вдохновятся и другие! Если всё пойдёт так, как я мечтаю, то вскоре у нас будет целое войско таких же благородных и целеустремлённых людей как вы!
— Но что мы будем делать дальше? — резонно поинтересовался один из вассалов.
— Вернувшись в домен Колиона, каждый из вас отправится в свой замок и вывезет оттуда всё оружие, какое только у вас имеется. Также нужно будет взять лошадей. После мы соберёмся в Колионе и уже оттуда отправимся куда-нибудь на северо-восток домена, где и разобьём лагерь. Там полным-полно чащоб, в которых нас не отыскать всем силам Союза.
— Но чем мы станем питаться? — обеспокоенно спросил кто-то.
— На этот счёт не беспокойтесь. Наши добрые подданные снабдят нас всем необходимым! Для них мы будем героями, пострадавшими ради их низких оброков. Поверьте, они сделают всё, лишь бы помочь нам! Простонародье станет нашим верным союзником.
— Клянусь честью, это станет ловким трюком! — хлопнув себя по коленке, хохотнул Гардон. — Предвкушаю, какой видок будет у всех этих индюков, когда мы вдруг исчезнем!
— Надеюсь, они будут неприятно удивлены, — улыбнулся Увилл. — Что ж, будем считать, что я исполнил свою часть обязательств по отношению к Столу. Вы все оповещены, остальных вассалов оповестим позже. У нас есть фора, господа — покуда мы не соберём всех дворян домена, я буду формально оставаться лордом. А это значит, что будет время на подготовку. Хотя близится зима, и, боюсь, её нам предстоит провести не в самых комфортных условиях.