Конечно, при условии, что Камилла явится в эту небольшую гостиницу на отшибе Колиона. И если он сумеет убедить её.

Наконец в дверь его комнатушки раздался тихий робкий стук — так могла стучать только изящная женская ручка. Сердце Увилла возликовало — судя по всему, Камилла всё же явилась на зов. Он вскочил с топчана и открыл дверь, держа в другой руке свечу.

— Камилла! — радостно произнёс он, стараясь не повышать голоса. — Прошу, заходи!

Да, это несомненно была она, хотя лицо её было скрыто капюшоном, как он и просил в письме. Всё-таки Камилла была дочерью лорда, и её могли узнать даже здесь, на окраине Колиона, ведь городок был невелик.

— Увилл… — лишь закрыв за собой дверь, девушка скинула капюшон, открыв своё бледное напуганное лицо. — Что случилось? Я не понимаю, почему ты прячешься?.. И что с твоими волосами?

— Я всё объясню, Камилла, — Увилл так и не обнял сестру, он лишь указал рукой на топчан, приглашая её сесть, тогда как сам уселся на небольшой рундук для хранения вещей. Обстановка в комнатке была более чем скромной, но так он привлекал к себе меньше внимания.

Девушка безропотно подчинилась и села. Мы уже знаем, что она побаивалась своего странноватого вечно мрачного брата, в чём, разумеется, была лишь его вина.

— Прежде всего скажи — Дафф знает о нашей встрече? — пристально вглядываясь в бледное лицо Камиллы, спросил Увилл. — Не читал ли он моего письма?

— Он не читает писем, что шлёт мне лорд Давин. И он ничего не знает о том, куда я пошла. Но что за странности, Увилл? Почему ты не приехал в замок сам? Почему прислал это странное письмо, представив, будто оно от лорда Давина? Почему прячешься в этом убогом трактире? В этом есть какая-то страшная тайна, не так ли?

— Не беспокойся, Камилла. Я всё объясню в свой черёд, потому что мне нужна будет твоя помощь. Но сперва расскажи мне — как тебе живётся в доме Даффа?

— Хорошо, — но при этом девушка опустила глаза.

— Тебя не обижают?

— Нет. Всё хорошо, Увилл.

— По-моему, ты обманываешь меня, Камилла, — строго произнёс Увилл. — Давин говорил, что ты несчастна. Дафф обижает тебя?

— Он не обижает меня, — грустно возразила девушка. — Меня никто не обижает, Увилл. Они просто… меня не замечают.

— Так было и при жизни мамы?

— Да, но теперь хуже, — вздохнула Камилла. — Потому что её больше нет. Теперь я вообще превратилась в пустое место. Мне приносят еду в мою комнату. Дафф не замечает меня, Желда не хочет со мной даже здороваться. Лишь Борг иногда обращает на меня внимание, но и это было ещё раньше, когда мама была жива.

— Значит, ты поймёшь меня, Камилла, — сурово кивнул Увилл. — Ты — такой же изгой, как и я, да при этом ещё и в своём собственном доме. Ты — законная наследница этого домена, ты — одна из Тионитов! И у тебя так же, как и у меня, украли наследство нашего отца!

— Я не знаю, Увилл… — залепетала напуганная девушка. — То, что ты говоришь… Стоит ли?..

— Прекрати! — гневно прервал её Увилл. — Что ты причитаешь, как деревенская прачка? Не позорь имя своего отца! Что бы там ни говорил Дафф, но это — не его замок, не его город и не его земля! Скажи, разве ты сомневаешься в этом?

Камилла молчала, сжавшись в комочек.

— Скажи, Камилла! Скажи! Посмотри мне в глаза и ответь — неужели ты сомневаешься в этом? — наклонившись, Увилл дотянулся через небольшой стол до её ладоней и сжал их в своих. — Скажи, кто ты — Камилла Тионит или же Камилла Савалан?

Это был обычный приём Увилла, который он демонстрировал на всех, кто был слабее его. Он давил, постоянно усиливая давление, и не давал жертве возможности прийти в себя.

— Я — Камилла Тионит, — произнесла несчастная, словно лишь для того, чтобы избавиться от этого давления.

— И ты желаешь вернуть доброе имя твоего отца и твоей матери? Ты ведь не хочешь, чтобы имя Тионитов впредь упоминалось лишь с усмешкой? Ты не хочешь прожить жизнь, трясясь в углу, будто мышь? Ты желаешь, чтобы этот город был твоим?

— Но как это сделать? — Камилла крупно дрожала, но не смела отнять своих рук. Впрочем, она и не смогла бы этого сделать — Увилл уже стискивал её ладони так, что на глазах девушки выступили слёзы страха и боли.

— Прежде, чем я скажу тебе — как, я хочу, чтобы бы убедила меня в том, что ты думаешь так же, как и я! Я хочу знать, что ты готова на всё для того, чтобы сделать свою жизнь достойной того имени, которое ты носишь!

— Я… Я не знаю, Увилл… — теперь Камилла уже плакала, и было неясно — больше от страха перед братом, или же от боли.

— Нет, это не ответ, Камилла! — Увилл стискивал руки сестры так, что ему и самому уже было больно, но он не замечал этой боли. — Пойми, я должен вернуть себе титул и земли! И я могу это сделать, но для этого мне нужна твоя помощь! Скажи, сестра, поможешь ли ты мне, или же предашь так же, как предала нас наша мать?

— Мама никогда нас не предавала! — вскричала Камилла.

— Я не виню её, Камилла! Но я хочу услышать от тебя — поможешь ли ты мне вернуть нам наши земли и нашу славу?

— Я помогу… — пролепетала несчастная девушка, готовая согласиться на что угодно, лишь бы только Увилл перестал.

— Хорошо! — торжествующе улыбнулся молодой человек, отпуская наконец побелевшие ладони сестры. — Я знал, что ты мне поможешь! Ты — истинный Тионит! Ты храбра и горда!

Камилла лишь плакала, растирая кисти рук, пульсирующие болью. Признаться, за всю свою жизнь она ни разу даже вполовину так не боялась Даффа, как сейчас — собственного брата. Её страшил огонь в его глазах, потому что ей виделись в нём искры безумия. Но этот огонь также и подчинял её, парализовывал волю.

— Теперь, Камилла, прошу тебя выслушать мой план. И заверяю тебя — если ты сделаешь всё как должно, вскоре мы с тобою станем властителями Колиона!

Девушка затаила дыхание. Расширившимся глазами она глядела на Увилла, с ужасом внимая его словам.

— Дафф по доброй воле не вернёт нам наш домен, — начал Увилл. — А, умирая, завещает его Боргу. Поэтому, Камилла, нам нужно избавиться от него.

— Убить? — мертвея от ужаса, пролепетала Камилла.

— Да, — жёстко ответил Увилл. — Пойми, мне этого тоже не хочется! Но одна смерть лучше многих, не так ли? А если начнётся война за Колион, то погибнут очень многие люди. Более того, это может вынудить других лордов встать на защиту Даффа, что приведёт к большой войне. Сможешь ли ты спать спокойно, Камилла, зная, что по твоей вине погибли сотни людей? Что сотни детей остались сиротами? Что твой город сожжён, а люди обречены на голодную смерть?

Скорее всего, Увилл лукавил, говоря, что не хочет смерти Даффа. Однако Камилле было не до того — она готова была лишиться чувств от страха. Лишь Увилл мог извратить всё так, что девушка вдруг оказывалась виновницей множества смертей. В другой момент она, наверное, лишь посмеялась бы над подобными словами, но сейчас она была словно под гипнозом этих горящих глаз, и вот уже она действительно верила в то, что по её вине вот-вот погибнут невинные люди.

— Нет… — едва слушающимися губами прошептала она.

— Именно поэтому я хочу принести в жертву лишь одного человека, причём человека виновного! Того, из-за которого всё и случилось. Того, который вышвырнул меня из собственного дома, а тебя подвергал унижениям и насилию.

Увилл говорил тихо и настойчиво, словно читал заклинание. И в эту секунду Камилла действительно верила в то, что Дафф подвергал её унижениям и насилию. Скажи Увилл сейчас, что именно Дафф убил их мать, или что он насиловал свою падчерицу — оцепеневший разум Камиллы вряд ли поставил бы это под сомнение.

— Как только он умрёт, всё сразу станет хорошо. Наши вассалы вновь принесут нам клятву, а точнее — просто возобновят ту, что уже принесли двадцать лет назад. Мы станем жить счастливо в нашем замке, на нашей земле. Всё будет хорошо! Веришь ли ты мне, Камилла?

— Да… Наверное… — девушка отвечала, словно сомнамбула, не понимая ни смысла слов брата, ни своих собственных.