Очень скоро стало ясно, что Келдон – типичный солдафон, или же очень старательно пытался таковым казаться. Он грубо шутил, отпускал всевозможные сальности, либо же говорил об армии и войне, причём говорил с явным знанием дела и удовольствием. Каладиусу стало скучно уже через две минуты, но он старательно улыбался и кивал в ответ на неуклюжие шутки великого князя.
В итоге за столом просидели едва ли не два часа, после чего принц наконец-то изъявил желание немного отдохнуть. Он собирался отправиться в путь на следующий день, а вечером планировал небольшую попойку в узком кругу. Как бы Каладиусу ни хотелось её пропустить, но он всё же изобразил радость от того, что попал в число приглашённых.
В итоге вечер спасла лишь внезапная заинтересованность Келдона личностью древнего мага. В какой-то момент ему надоело описывать прелести кинайских шлюх и вспоминать сражения Второго легиона, ни в одном из которых он, к слову, не бывал, и его внимание переключилось на Каладиуса, скучающего в обществе бокала вина.
И вот тут волшебнику уже не было возможности поскучать. Сперва он пересказал историю Войны трёх королей, прочитанную в книгах, разбавив несколькими вдохновенными выдумками личного свойства, а затем ему пришлось поведать практически всю свою историю с самого начала. Благо, он уже отточил детали во время бесед с Традиусом, так что ложь его лилась гладко и выглядела правдоподобнее многих правд.
Вскоре Каладиуса внимательно слушали уже не только из уважения к принцу, но и из неподдельного интереса. А сам маг просто наслаждался этим. Казалось, он был рождён именно для этого. Наверное, сам Клайдий Сарамага не мог бы быть сейчас более красноречивым, и он без сомнения гордился бы в эту минуту своим учеником.
В общем, остаток вечера оказался целиком и полностью посвящён Каладиусу. Принц Келдон настолько проникся личностью этого великого мага, что то и дело божился, что обязательно на обратном пути вернётся в Белли, чтобы забрать волшебника с собой ко двору.
– Возможно ли, чтобы человек, подобный вам, прозябал тут, в этой дыре? – восклицал он. – Ваше место при дворе! Я сделаю вас главным придворным магом!
И присутствующие тактично помалкивали о том, что назначение главным придворным магом подвластно лишь королю. Сам же Каладиус сейчас судорожно соображал – не стоит ли отказаться от своего рискованного плана, коль уж судьба, кажется, решила подарить ему шанс бесплатно?
И всё же беспокойный дух авантюризма, который словно бы перешёл к нему по наследству от мессира, нашёптывал, что слова великих мира сего зачастую не стоят даже дорожной пыли. Пусть принц Келдон и не был таким взбалмошным, как его отец, но тысяча причин могла бы помешать ему исполнить обещание, и тогда – Коррэй, болота, комары…
– В моём возрасте, ваше высочество, спать нужно ложиться рано и с ясной головой, – наконец произнёс Каладиус. – Прошу прощения, но вынужден откланяться. Впрочем, в знак вашего доброго ко мне расположения хотел бы предложить отзавтракать в тесном кругу перед вашим отъездом. Тогда и продолжим наши беседы.
– Не смею задерживать, мессир, – кивнул Келдон. – Мы, старые вояки, привыкли коротать ночи без сна, так что, с вашего дозволения продолжим нашу славную пирушку, если это не потревожит ваш сон.
– Прошу вас, не стесняйтесь, ваше высочество! – заверил Каладиус. – Когда я сплю – меня не разбудит и грохот камнепада! Всего доброго, и до завтра! Помните: утром мы будем завтракать вместе! Я прикажу нашему доброму трактирщику приготовить что-нибудь особенное!
***
Вопреки заверениям, этой ночью Каладиус практически не сомкнул глаз. Временами на него нападала настоящая нервная лихорадка – его трясло так, что, казалось, вместе с ним сотрясается вся тяжёлая дубовая кровать, а вместе с нею и вся гостиница. Однако же решимость мага от этого не ослабевала. Он лишь ещё и ещё раз в уме прокручивал шаг за шагом, секунда за секундой предстоящую операцию. В сотый раз мысленно пересчитывал вероятную массу тела Келдона и переводил её в капли. Всё должно получиться гладко, ведь на кону стояло слишком многое!
Наутро Каладиус встал раньше всех. Гостиница ещё спала – разве что прислуга тихонько шуршала по углам, да на кухне готовилось обещанное магом угощение. Принц и его собутыльники разошлись очень поздно – Каладиус то и дело ночью слышал взрывы хохота и развесёлые голоса. Однако же Келдон планировал выехать из Белли до полудня, так что стоило ожидать его скорого пробуждения.
И действительно, вскоре маг услыхал раздражённый голос принца – тот велел подать ему в комнату воды для умывания. Всего через четверть часа он уже спустился вниз, в общую комнату, где Каладиус сидел, пытаясь собрать мысли и волю в кулак.
– Должно быть, вы отлично провели ночь, ваше высочество? – глядя на помятое, заметно отёкшее лицо великого князя, проговорил он.
– Клянусь Ассом, столичная жизнь превращает меня в неженку, мессир! – прорычал тот, пытаясь пригладить непослушно торчащие во все стороны волосы. – Меня перепили решительно все! И сейчас у меня не голова, а колокол, набитый пчёлами!
– Выпейте-ка это, – Каладиус протянул принцу дымящуюся чашу. – Нет такого похмелья, которое не победил бы этот настой!
Никакого рецепта подобного настоя Каладиус не знал – это был обычный имбирный чай с какими-то местными травами. Однако Келдон, отхлебнув из кружки, благодарно кивнул:
– Это чудесный настой, мессир! Вам нужно продавать его – клянусь, вы озолотитесь! Мигрень как рукой сняло!
– Кабы я гнался за золотом, ваше величество, то давно уж был бы богаче саррассанского императора! – скромно отмахнулся Каладиус.
– Я должен знать рецепт этого чудодейственного зелья! – воскликнул принц, едва ли не залпом осушив почти всю чашу. – Клянусь печёнкой – он бы мне очень пригодился!
– Простите, ваше высочество, но мастер, разбазаривающий свои рецепты, однажды окажется на паперти арионнитского храма с протянутой рукой, – усмехнулся Каладиус.
– Трудно с этим поспорить, мессир, – рассмеялся Келдон, который, похоже, действительно уже чувствовал себя куда лучше. – Надеюсь, что ещё одна чашка вашего божественного эликсира не пустит вас по миру?
– О, вы можете пить его сколько угодно, ваше высочество! – заверил маг. – Я сейчас налью вам ещё. И чтобы искупить свою вынужденную скупость, я хотел бы напомнить о моём обещании угостить вас завтраком.
– Ещё пять минут назад я с отвращением думал о еде, но после вашего волшебного напитка, кажется, вскоре не прочь буду проглотить кусочек-другой перед отъездом.
– Счастлив это слышать, ваше высочество, потому что, судя по ароматам, завтрак уже почти готов!
К этому времени также уже спустились легат Понтс и центурион Башас, а вскоре к ним присоединился и мессир Традиус. Каладиус постарался сделать так, чтобы завтрак прошёл в максимально узком кругу, и ему это удалось. Он, как заправский хозяин, повёл принца в небольшую комнату, которая в прежние времена служила уютным кабинетом для тех, кто не желал ужинать в общей зале. Там уже был сервирован стол стараниями трактирщика и его слуг. Кастрюли и котелки с яствами стояли на отдельном столике и были накрыты металлическими колпаками, чтобы не дать им простыть раньше времени, но из-под этих колпаков доносились вполне соблазнительные ароматы.
– Позвольте мне сегодня быть распорядителем, господа, – произнёс Каладиус, жестом приглашая трёх своих спутников занимать места. – В протокреаторианстве существует концепция о том, что высшая сила – есть слабость, а истинное возвышение – есть унижение. И поскольку я временами считаю себя протокреаторианцем, то хотел бы сегодня быть вашим слугой. Тем более, что быть слугой принца Латиона – великая честь для любого.
– Что ж, воля ваша, мессир, – кивнул польщённый принц Келдон.
Поклонившись, Каладиус взялся за бутыль, чтобы разлить вино, но его остановил больше похожий на стон возглас великого князя:
– Прошу вас, мессир, никакого вина! – буквально взмолился он. – Ваш чудесный эликсир, конечно, творит чудеса, но сейчас я даже глядеть на вино не могу!