– Мы должны спешить во что бы то ни стало! – теперь Бин буквально не находил себе места. – Когда мы уже выступим, мессир?
– Думаю, что завтра. Всё уже практически готово – и припасы, и лошади. В этот раз я даже пожертвую комфортом ради скорости – все мы будем двигаться налегке и верхом. Придётся затянуть пояса потуже. Осталось доработать кое-какие моменты, связанные с заклинанием, поэтому я попросил бы вас, друг мой, оставить меня. Извините, но мне необходимо сосредоточиться. А вы ступайте к вашим друзьям и сообщите, чтобы были готовы к скорому отъезду.
Бин, не медля, покинул мага, ведь это теоретически могло хотя бы на минуту ускорить их отъезд. На душе его было тяжело – новость, которую он узнал от Каладиуса, заставила сердце сжаться. До тех пор, пока война шла в Палатие, он постоянно старался убеждать себя в том, что его родным ничего не грозит. И вот теперь эти наивные надежды рассеялись. Оставалось надеяться на то, что удастся задуманное Дайтеллой, и всё вернётся на круги своя. Только бы успеть…
***
Как и было обещано, на следующее утро слуги Каладиуса разбудили гостей за два часа до рассвета. Затем последовал скорый завтрак, который был так не похож на любой другой завтрак в доме великого мага, а после этого пятеро мужчин поднялись на поверхность, где их уже поджидали осёдланные лошади и держащий их на поводу Пашшан.
Все лошади были чистокровными саррассанскими скакунами, сильными и ухоженными. Такие вполне смогут практически без отдыха делать по пятнадцати лиг в день. Кроме шести лошадей для всадников были ещё четыре лошади, навьюченные всевозможными припасами. Судя по всему, это как раз было то самое «затягивание поясов», о котором говорил Каладиус. Однако, никто из присутствующих и не думал пенять на подобную заботу об их желудках.
– Ну что, в путь! – радостно воскликнул Каладиус. Видимо, ему порядком наскучило сидеть в своём подземном жилище.
Десять лошадей сорвались с места, словно молнии. Бин уже подзабыл, каково это – скакать на таком великолепном скакуне. Что же касается Лэйто и его товарищей, то им подобное удовольствие и вовсе не было доступно до сего дня. По их лицам было видно, как они изумлены подобной скоростью передвижения.
– По-моему, у меня лицо сползло на затылок! – улыбаясь во весь рот, воскликнул Лэйто.
Это, конечно, было сильным преувеличением, однако благородные животные и впрямь мчались словно ветер. Впереди скакал Пашшан – он был проводником группы. Поздняя заря едва-едва раскрасила горизонт на востоке в бирюзово-розовые тона. На фоне светлеющего неба земля пока казалась особенно чёрной, поэтому оставалось лишь удивляться, насколько уверенно скакали кони, и насколько уверенно вёл караван баинин.
Не прошло и трёх часов, как всадники, не сделав даже короткой передышки, покинули пустыню. Конечно, сейчас это пока ещё не было так уж заметно – трава на юге дорийской степи давно уже утратила свою зелень, но, по крайней мере, под копытами лошадей теперь была не иссохшаяся до состояния гранита красная земля, а жухлый дёрн Дории. К счастью, трава здесь была низкая и сухая, поэтому не особенно мешала бегу лошадей. А через какое-то время появилась и едва проезженная дорога – караван вышел на Лоннэйский торговый тракт.
На этот раз, пересекая Дорию, отряд встретил куда больше дорийцев, чем в прошлый. Во-первых, заканчивался месяц дождей, и в это время орды, как правило, уже возвращались в свои становища. А кроме того – в этом году Пунт отдыхал от набегов кочевников. Точнее, мелкие набеги случались, как и всегда. Но того ужаса, что испытали жители зелёной страны шесть лет назад, на этот раз не было.
– Интересно, что пунтийцы помнят об эпидемии синивицы? – поравнявшись с Каладиусом, спросил Бин. – Ведь эти воспоминания, по идее, погребены под ложной реальностью. Но, с другой стороны, они ведь не могут не заметить того, что произошло в Лоннэе!
– Феномен ложной реальности очень сложен для моего понимания, – пожал плечами Каладиус. – По собственному опыту могу сказать, что память словно отбрасывает все попытки вспомнить. Грубо говоря, ты не помнишь, что тебе нужно что-то вспоминать. Да вы ведь и сами должны были это ощутить!
– А ложная реальность наброшена на всю Паэтту, или же она выборочно касается лишь тех, кто оказался связан с нашей историей? – продолжал любопытствовать Бин.
– Нет ничего проще – спросите своих друзей, не случался ли у них годовой провал в памяти пять лет назад! – предложил Каладиус.
– Ничего такого не замечал, – ответил слышавший разговор Лэйто.
– Всё это крайне сложно, – покачал головой маг. – Здесь ведь идёт речь о нарушении самой ткани бытия. Как всё это обернулось в нашем мире? Возможно, ложная реальность, словно покрывало, было накинуто на определённых людей, а остальные ничего и не заметили. Мы же вот с вами выбрались из-под этого покрывала! Увы, мой друг, тема эта, конечно, преинтереснейшая, но говорить на неё мы можем лишь категориями догадок и предположений.
Бин ухмыльнулся про себя – если уж этот балабол Каладиус, который умничать любил едва ли не больше, чем вкусно есть, теперь упорно отказывался поддерживать столь занимательную тему, значит, он действительно ничего не понимал!
– Я вот думаю, что они всё помнят, – глубокомысленно заметил Бин спустя несколько минут. – Ведь эта эпидемия произошла без нашего участия, не по нашей вине, да и события, что там происходили, начались задолго до нас. Единственное, на что мы повлияли – так это вывезли Палаша из города в гробу. Помните, мессир? Это было очень забавно!
– Да, это была отличная авантюра! – улыбнулся Каладиус. – И я согласен с вами – конечно же, лоннэйцы отлично помнят то, что случилось тогда. Да, нас не вспомнил бы господин Палаш, ежели бы мы его встретили. Кстати, и жители бедных кварталов не вспомнят, что именно госпожа Мэйлинн спасла многие их жизни, едва ли не вопреки всему…
– А ведь как жаль, что нас не вспомнит славный Бабуш! – вздохнул Бин. – А также Шайла с Астуром… Они уже, наверное, совсем взрослые! Шайле, должно быть, уже восемнадцать или девятнадцать! Красавицей, поди, стала! Жаль, Мэйлинн их не увидит!
– Напомню, что у нас нет времени на повторное знакомство с вашими протеже! – тут же пресёк разыгравшееся воображение юноши маг. – Мы задержимся в Лоннэе ровно настолько, сколько времени нам потребуется на отдых лошадям.
Да уж, когда надо, Каладиус умел быть несгибаемым. Часто складывалось впечатление, что маг был полнейшим сибаритом, который скорее умрёт, чем съест простого ржаного хлеба, или ляжет спать на кровать без пуховой перины. Однако это впечатление было обманчивым.
Действительно, волшебник предпочитал путешествовать в комфорте – сидя на тюфяках в удобном экипаже, лакомясь хорошо приготовленными блюдами, не изводя себя скачками и беготней. Но сейчас, когда он спешил, Каладиус внезапно превратился в непритязательного всадника, казалось, сросшегося со своей лошадью.
Несмотря на то, что маг, судя по всему, с момента их прошлого путешествия не ездил верхом, он, казалось, совсем не страдал от долгого пребывания в седле. Похоже, добродушный изнеженный старичок остался где-то там, в недрах пустыни Туум, а тот, кто сейчас скакал неподалёку от Бина, казался выкованным из железа.
Как и предупреждал Каладиус, отряд делал редкие остановки только для того, чтобы дать небольшой отдых лошадям. За время короткого привала Пашшан умудрялся состряпать вполне достойный обед, а иногда удавалось отдохнуть в течение пары часов. Затем всадники продолжали движение к северу.
Таким образом не прошло и трёх дней такой бешеной скачки, как впереди показался мост через Дорон, за которым лежали пасторальные пейзажи Пунта. На этот раз никто не чинил путешественникам никаких препятствий при пересечении границы. Караульные, варившие что-то в небольшом котелке неподалёку от дороги, едва удостоили гостей королевства ленивыми взглядами, хотя приезжие, нужно признать, были весьма необычными. Как правило, этой дорогой в Пунт пребывали лишь торговые караваны, с которых можно было взять небольшую пошлину. Ну а в данном случае поживиться чем-нибудь не предвиделось, а потому и не было резону отходить от тёплого костерка.