– Эти чертежи – работа гномов! – с гордостью произнёс Прондур, главный кузнец Дак Анбура. – Никто не смог бы столь точно отобразить необходимый конструкт.
– И руны тоже начертаны рукою гнома! – поддержал главный мастер рун Дуин. – Глядите, какой сложный рисунок! Ручаюсь, что если сместить хоть одну линию на волос – сигил не обретёт силу!
– Вы правы, мастер, – подтвердил Каладиус. – Именно поэтому я и пришёл к гномским мастерам! Как считаете, вы сможете это сделать?
– Коли смогли наши предки, так сможем и мы! – залихватски ответил Прондур. – Не думайте, мессир, что с тех пор руки у гномов закоряжились!
– И в мыслях такого не было! – рассмеялся Каладиус. – А сколько времени займёт работа?
– Ну… – почесал затылок кузнец. – При всей кажущейся простоте работа очень тонкая. Ведь соединения граней должны быть бесшовными. А все углы и размеры нужно выдержать не менее точно, чем линии в рунах. И, сдаётся мне, тут не пристало работать нескольким артелям посменно. Лучше доверить эту работу одним мастерам, чтобы они сжились, сроднились с конструктом.
– Это уж дело твоё, Прондур, как ты это сделаешь! – осёк кузнеца предводитель, видя, что тот ещё долго может говорить о любимом деле. – Тебе задали простой вопрос – как долго?
– Да уж, думаю, не меньше пяти дней, государь, – чуть задумавшись, выдал главный кузнец. – А верней всего положили бы вы мне на это всю неделю. Чтоб без спешки.
– Будет тебе неделя, – взглянув на кивнувшего в ответ Каладиуса, согласился Броко. – А что с рунами?
– Тут всё сложней, государь, – Дуин, словно зачарованный, не сводил глаз с пергамента, испещрённого магическими знаками. – Вытравить один такой сигил, я полагаю, займёт не менее десяти часов. А их тут двадцать четыре, как я успел сосчитать.
– Двести сорок часов, – быстро прикинул Броко. – Значит, десять дней?
– Вы думаете, государь, что я смогу работать десять дней непрерывно? – усмехнулся Дуин. – Не более одного сигила в день, я думаю. Может, где-то получится два, ибо тут есть несколько относительно простых. Но никак не больше! Ежели не желаете, чтобы всю работу затем пришлось переделывать.
– Итого – двадцать четыре дня? – недовольно переспросил Молоторукий.
– Уверен, что управлюсь за двадцать, или даже быстрее, – мастеру рун не хотелось ударить лицом в грязь перед главным кузнецом, а также великим магом. – Буду стараться, как только смогу.
– Значит, на всё про всё уйдёт около месяца… Располагаете ли вы таким временем, мессир?
– Вполне, ежели это не будет злоупотреблением вашим гостеприимством, государь!
– О чём вы! – воскликнул Броко. – Будьте нашими гостями столько, сколько пожелаете! Это великая честь для нас! Кроме того, я весьма привязался к вашим друзьям, особенно к юной Мэйлинн.
– И неудивительно, государь! – улыбнулся Каладиус. – Я ещё не встречал человека, который бы не поддался её очарованию.
– Ну я – не человек! – гордо ответил Броко.
– И нечеловека – тоже, – рассмеялся маг.
***
Вновь воссоединившимся друзьям предстояло скоротать месяц в гномьей обители. Каждый, конечно же, предполагал делать это по-своему.
Каладиус первым делом решил усилить магическую оборону подгорного города от незваных гостей. Для этого он использовал давным-давно известную магическую методу, известную как «охранные тотемы». Простая и эффективная, эта метода позволяла охватить сторожевыми заклинаниями довольно большие пространства.
Смысл был крайне прост: необходимо было добыть свежий трупик любого мелкого животного или птицы, причём даже не обязательно было убивать их самому – достаточно, чтобы смерть наступила не более двух-трёх часов назад. Затем от трупика отделялась голова, которая, собственно, и становилась магическим стражем. Определённым образом заговорённая, эта голова помещалась в любое удобное место – чаще всего на возвышенности. При этом её даже можно было присыпать землёй для маскировки, поскольку, конечно же, тотем «видел» не обычным зрением. Одна такая голова покрывала круг радиусом до двухсот футов, в зависимости от силы и способностей заклинателя. Само же тельце оставалось у мага. Защищённое магией от разложения, оно начинало шевелиться, если в поле зрения тотема кто-то появлялся. Чаще всего просто начинали медленно сгибаться и разгибаться лапки или крылья.
Основное преимущество тотема было в том, что его относительно легко можно было «откалибровать». Так, например, даже новичок мог отсечь ложные срабатывания на животных, не обладающих сознанием. Давно были разработаны методы настройки тотема на представителей определённых рас. Конечно же, Каладиус сделал объектами поиска своих тотемов лирр.
Со странной увлечённостью зоолога-любителя, которую он проявил ещё во время путешествия на «Нежданной», Каладиус самоотверженно бросил все силы на поимку своих будущих тотемов. Уже через пару дней у него собралась неплохая коллекция из полутора десятков птиц, крыс и другой мелкой живности. Зачарование не требовало большого количества времени или сил, так что вскоре маг, повсюду сопровождаемый своим верным Пашшаном, принялся обходить окрестности Врат Блантура, расставляя свои магические секреты. Не до конца доверяя рунной системе охраны гномов, он спрятал голову ворона неподалёку от входа в тоннели. Здесь уже пригодились огромный опыт и сила мага – он сумел «научить» тотем не реагировать на Мэйлинн: хотя Каладиус и запретил лирре покидать Дуондур, но прекрасно понимал, что если ей что-то взбредёт в голову, то остановить лирру будет весьма проблематично.
Во время работы над тотемами Каладиус со некоторой грустью подумал, что вообще-то эта методика, как и множество других – простых и эффективных, была создана именно магом-некромантом. А теперь эта секта, возможно, более и не существует, и это сделал именно он, Каладиус. Сколько знаний не будет теперь получено лишь потому, что способы их получения окажутся чересчур грязными для большинства магов-чистоплюев? Конечно, со временем Орден заклинателей демонов возродится – ведь знания никуда не исчезли, и древние книги уже сейчас лежат в тайных логовах Ордена, ожидая новых адептов. Но на то, чтоб достичь былого могущества, у некромантов уйдут десятилетия, если не столетия. И на данном этапе великого мага это вполне устраивало.
Совсем иначе проводили время Кол, Варан и Бин. Первые двое – бывалые воины, оказались в месте, где веками производилось лучшее оружие на Паэтте. Оба пропадали в кузницах и оружейных гномов, наблюдая за процессом изготовления величайших клинков, а также любуясь уже созданными. Бин, который не имел бурного боевого прошлого, тем не менее, как и все мальчишки, питал страсть к оружию, поэтому с удовольствием составлял компанию друзьям. Его, конечно, больше зачаровывала красота, нежели функциональность, и иногда приятели добродушно посмеивались над ним, когда он с простодушным восторгом восхищался каким-нибудь декоративным клинком, созданным лишь с целью внушать почтение, тогда как рядом лежал отличный меч, за обладание которым многие мастера клинка заложили бы душу.
Однако, кроме подтруниваний, ветераны щедро делились и знаниями, так что через какое-то время Бин уже мог безошибочно определять лучший меч в стойке. Варан всерьёз взялся за его обучение фехтованию, и это было нечто отличное от того, чему учил его Кол. Простые и эффективные в массовом бою приёмы легионеров мало годились в схватке с ассассинами. Мастер Теней мог в этом помочь. Надо сказать, что и Кол без всякого предубеждения с удовольствием брал уроки у охотника за головами. С этого времени ни один день в Дуондуре не проходил без тренировок.
Бин действительно изменился. Наконец он поверил в то, что пытались внушить ему друзья – он понял, что он не трус. Конечно, Бин осознавал, что будет бояться всякий раз, встречаясь со смертью. С усмешкой он думал о том, что однажды он-таки обмочится от страха, а то и чего похуже. Но тогда, лёжа под кроватью Мэйлинн и глядя на мягкие сапоги лиррийских убийц, он понял, что способен перебороть свой страх, когда на кону стоит что-то очень важное. Что можно бояться и сражаться одновременно, и одно другому не мешает, а, быть может, даже помогает. И это всё придало ему уверенности в себе.